реж. Асгар Фархади

В ролях: Таране Алидости, Шахаб Хоссейни, Бабак Карими

Иран

2016

Оценка 8

Иран. Муж Эмад и жена Рана, он - учитель в старших классах и актёр-режиссёр в любительском театре, где ставит пьесу "Смерть коммивояжёра" Артура Миллера, она - домохозяйка. Но однажды начинает рушиться их дом, и супруги вынуждены переселиться в новую квартиру, где раньше жила женщина свободных нравов. И тут настигает новая напасть - на Рану, пока она принимала душ, напал какой-то мужчина...

Дальше и начинается настоящее кино - и драма, и триллер, и в чем-то детектив.
Но в любом случае это, как и прежде, про разлом, поражающий иранское общество. И, как обычно, у Фархади, этот разлом (на сей раз нравственный больше, чем социальный и политический) проходит аккурат по семье. И вновь по интеллигентской. Единственное существенное отличие - чуть больше намекается на интимную сферу отношений. Но в соответствии с нормами шариата и иранской цензуры все остаётся в фильме недосказанным и, скорее, догадывемым...

Именно это роднит иранское и советское кино, бытующие в условиях цензуры. Отчасти именно благодаря ей, высказывание Фархади получается столь утонченным при этом оставаясь жестоким. Концовочка выдалась вообще дай Боже - вся интеллигентская толерантность разбивается об архаические комплексы, спровоцированные не менее "чудесной" стыдливостью Раны.

И это лишь одна из трактовок, потому что даже о вине персонажей судить просто невозможно. Сравнение с условной Белой лентой не беспочвенное, но не абсолютное. Всё-таки у Ханеке однозначно нет невинных - все попадают в мизантропическую замазку знаменитого австрийца. Иранец Фархади создаёт едва ли не противоположную картину - не виноват никто. Поэтому гуманистический посыл, достигаемый финальным катарсисом, почти очевиден: интеллигент, съехавший с катушек и не могущий с этим справиться, его жена, вынужденная умалчивать (вместе с режиссёром) о произошедшем, не говоря уже о "пойманном" "насильнике", вызывают, скорее, сочувствие...

Очень хочется, конечно, заклеймить недружелюбную иранскую среду с ее трещащим по швам фундаментализмом (фундамент в свете фильма тоже сгодится), но это взгляд исключительно европоцентричный. По существу, именно Иран претендует на куда как более универсальное высказывание о человеке сегодняшнего мира, чем любой корифей-европеец или американец. Ведь даже там такая ситуация морально-аморальной провокации куда как более возможна, чем какая-нибудь гей-драма или 50 оттенков темнее. Наверное, поэтому Фархади и иже с ним ласкаются фестивалями и премиями, потому что при всей визуальной неброскости и негероичности, именно такое кино может быть интеллектуально-чувственным мэйнстримом, столь нужным человечеству, чтоб и в Африке и в Америке узнать на экране самих себя.
p.s. И всё-таки Развод Надера и Симин по масштабу и глубине копания гораздо мощнее.