реж. Иосиф Хейфиц

В ролях: Алексей Баталов, Ия Саввина

СССР

1960

Оценка 8,5

Гуров (Алексей Баталов)

Поздно, мы встретились с тобою поздно. Совсем не смешной, несмотря на немного ироническое название, рассказ Антона Чехова - вечная история про запоздалую любовь. Советские режиссеры - редкие мастера рассказывания историй о тончайших нитях, которые невидимо связывают нас, но разорвать которые мы не в силах.
В данном случае речь о курортном романе банкира Гурова и некой дамы из Саратова, в который увез ее муж - тамошний чиновник. И вроде ничего особенного - роман как роман. Но разве что женщина переживает - разрывает ее между нелюбовью к мужу и тоской провинциальной жизни и желанием и боязнью неуважения её любовником (а есть ещё и таинственная женская болезнь, из-за которой у неё, видимо, нет детей). Но и любовник-москвич мучается: после расставания он понимает, что в его жизни много порядка, но нет чувств, наполняющих ее смыслом. И тогда не в Москву, а в Саратов. А потом из Саратова в Москву...

Анна Сергеевна (Ия Саввина)

Что дальше? Сложный выбор: долг, стыд или любовь? Герои мучаются, мечутся, но вынуждены таить любовь. Драма безысходности...
Советское кино всегда любило классические экранизации, но с 60-х гг. их пошёл просто целый вал. Благо, школа Станиславского породила взращенное на классической же литературе актерское поколение. Типажных актёров у нас не очень хватало, а вот характерных - хоть отбавляй. Да и, как оказалось, тема отчуждения, забранная у Достоевского и Чехова, была почему-то близка советским режиссёрам, утомленным бравурной, но пустоватой эстетикой соцреализма.

Курортный роман

Хейфиц хлебнул этого напитка с лихвой - своевременные и профессиональные работы о простых непартийных людях (Дело Румянцева, Дорогой мой человек, Большая семья) могли содержать лишь намеки на вечное гуманистическое и универсальное, что лежит вне идеологии, но оставались и в рамках морального кодекса строителя коммунизма и задач формирования положительного героя среди простых людей.
Обращение к классике можно было с одной стороны трактовать как клеймение буржуазного общества и его самокопательных извращений, а с другой (как бы невидимой советским цензорам) как обращение к вечным проблемам метаний души человеческой, которой требуется всегда чуть больше, чем простого благополучия и комфорта. Разумеется, что советские режиссёры уже не шли за госзаказом (?), а говорили от своего имени (напрасно некоторые критики советского строя пишут об отсутствии свободы - какая-никакая она была, особенно если обратить внимание на Тарковского).

Гуровская тоска

Поэтому чеховский герой, как бы подверстанный не под классовую характеристику, а под самоидентификацию слоя, который на Западе зовут интеллектуальным классом, а у нас - интеллигенцией, оказался востребован в нашем киноискусстве. Да и для забугорного зрителя это вышло откровением тонкого психологизма, легшего на популярную в это время тему экзистенциального одиночества человека. Дама с собачкой как раз об этом. Ну а уж как это выстрадали на экране Саввина (особенно) и Баталов, идущие по грани любви и социального конформизма, так и вообще фильм - эталон и отправная точка для самого Хейфица, который эти мотивы перенес и в современность (в Единственную, например) и для Михалкова, к примеру, чья Неоконченная пьеса... да и Обломов пошли в том же направлении.