Увы и ах, но темноглазая пантера

Умчалась в каменные джунгли прочь

Уйдя в суровые объятья адюльтера

С самой собою, на холодного асфальта ночь.

И кровь застыла как погас пустой очаг,

И жара лед по лбу струится вновь,

Смотрю в бетонной клетки мрак,

И хмурится невидимо почти седая бровь…

И  окружен я лицами, гламура желтизной,

С надменным отблеском глядящим с высоты…

Но вдруг метельный март зажег кровавый зной,

Порывом лета принеся мне черные бинты…

Из мест, где после битв безжалостных любви

Еще кричат пронзенные пантерою сердца

К ним жалости и не было твоей – не лги

Себе, что ты добра, готова всем мерцать,

Теплом и солнцем быть, но черного опала суть

Лишь всех вокруг отчаяньем заворожит…

И тела высверк черный источает грусть,

Что плотным слоем на поверженных лежит…

И лазареты душные хранят повязанных бинтом

Желаний и зовущей красоты, кровоточащих ран

Закрывших жертв твоей природы – но фантом

Все это, и срывают покрова, и свет теперь багрян…

Летит и стонет  вроде бы чужая боль

Но скрытою улыбкою доносятся ее черты,

И уступив природе алчущей, бросая верный кольт

Они счастливо шепчут: «Ты…ты …ты…»

И вижу в будущем я мрачном жаркий лик

И узнаю себя я в зеркале кривом

И радостный, глухой, тревожный крик

Манит туда, где счастья мой нещадный дом…