Одно из главных произведений театра абсурда воплощает радикальную его ипостась. Минимализм декораций и персонажей, экономия языка, схематичность действия. Попытка расширить рамки действия зрителями и закулисьем...

Содержательно оценить много сложнее... Пожалуй, главным остаётся ощущение смешения всех сторон человеческой жизни, как будто последовательность ежедневных действий, этапов жизни, философию, искусство, насилие и т.п. разобрали на составляющие и скроили из элементов совсем уж причудливый фарс, в котором и нашлось отражение человечества как абсурдного субьект-обьекта.

Естественно, что в таком фарсе и парадоксе ключевое место занимают бессознательные элементы сна, либидо, страхов, насилия, трупов и прочего такого. Забавно, что нашлось место и христианским символам и именам. Сам Христос, Каин и Авель, слепец и поводырь.

Кстати, именно Поццо и Лакки добавляют не столько сумбур, сколько осмысленность в существование главных героев - Владимира и Эстрагона, своеобразных первочеловеков, лишенных социальных, духовных и даже географических ориентиров. Занятно и то, что они ожидают Годо (Бога?), но каждый раз, когда пытаются идти, остаются на месте.

Возможно, а пьеса написана в 1949 году, так Беккет отразил ощущение мира после второй мировой войны, когда прежние формы оказались неспособны переварить в логике причины и следствия этой мясорубки. А тут художник-эстет и авангардист не без иронии нашёл адекватные абсурдистские формы для человечества, накопившего такой противоречивый опыт, не согласующийся с концептуальными представлениями великих умов, что его можно оценить не столько как логичный, сколько именно абсурдный, но все же не вполне бессмысленный