реж. Андрей Звягинцев

В ролях: Марьяна Спивак, Алексей Розин, Матвей Новиков, Марина Васильева и др.

Россия

2017

Оценка 9,5

В стране чудовищ или А был ли мальчик?

Звягинцев, начиная с Елены, стал специалистом не то по руинам, не то по металлолому. Вот и в Нелюбви на экране — семья Слепцовых на стадии развода. Родители в раздрае, решая, что парня можно отправить и в интернат, ребёнок — в слезах и переживаниях. Но никто и не думает, что Алёша (так зовут паренька) станет в один не прекрасный осенний день «бегунком».

Кто смотрел «Елену» и «Левиафан», тот многое в «Нелюбви» узнает. Режиссёр держит марку — вылизанная картинка в цифровых холодных серо-голубых тонах (только солнца ещё меньше). Тема знакома по всем фильмам мэтра (уже такового, судя по числу его премий) — семья, по которой идёт социальный разлом…

Как всегда Звягинцев точен в бытовых деталях — смартфоны (в них практически живёт Женя — жена), тот же жилищный вопрос, волнующий если не главных, то второстепенных героев. Телеэкран и радиоэфир, зомбирующие на этот раз не Малаховыми, зато Немцовыми, Полтавченко и Киселёвыми, да и темы под стать и тоже знакомые (библейские даже) — запрет на вещание об апокалипсисе, ужасы на Украине и митинги Парнаса.

Режиссёр вновь прошёлся и по верхам с низами — офисный планктон, в котором плавает Борис, где корпоративной этикой предусмотрено наличие семьи и путешествие в отпуске по монастырям. Обсуждение семейных и межполовых дрязг и эпиляция «зоны бикини» — в салоне, где «живёт-работает» Женя.

Технологии в высшем сегменте потребления тоже есть: если у мужика — Самсунг, то у женщины, что логично, — Apple.

Всплывают и удобные новые отношения — любовница Бориса на сносях и любовник Жени.
И хотя ранее чаще встречалась ситуация дележа ребёнка, его родители предпочитают относительно новый вариант — кто больше НЕ достоин, чтобы остаться с сыном как с обузой…

Анекдоты про тёщу становятся даже слишком суровой реальностью. Первая вызывает ужас и брезгливость, недаром поминая чёрта и бога в одном флаконе, вторая — тихий ужас — на уровне шёпота… Обе подлежат проверке на соответствие званию «мама». Особенно первая… Некоторые (внесемейные в основном) сопровождаются обьяснимой, но ужасающей инфляцией слов «люблю», «целую» при полной физиологичности происходящего…

«Замечательны» и полицейские с их: «нет у системы ресурсов, чтобы искать всех бегунков», прямо сваливая всё на волонтёров. Зато подсказывающих верный путь поиска — торговые центры, где ошиваются подростки…

Мертвечина оживляется только с момента начала поиска, когда загорается огонёк надежды — на экране вместо эгоистичных манекенов появляется какое-то подобие людей. В первую очередь, это относится к волонтёрам. Однако даже эти бескорыстные ребята и девчонки, скорее, поражают уровнем профессионализма и организации, но что у них на душе и есть ли эмоции в принципе — непонятно. Впрочем, и авторов интересуют, в первую очередь, не они…
Пожалуй, символами фильма становятся противоположные в смысле торговые центры и руины, которым присвоено кодовое название — база. Видимо, неслучайно включается в контекст фильма диалог (иногда монолог) поколений — не сегодня все это началось. Что именно? Наверное, действительно — эрозия семьи. Не думаю, что эта мысль относится только к России, но к нам относится совершенно точно. Самое грустное, что Звягинцев повторяет, но с ещё большей убедительностью, сказанное им раньше — апокалипсис случился, но его, как и пропавшего мальчика, никто не заметил.

Отсюда напрашивается и название жанра — фильм тихо ползущего ужаса. Оказывается, для этого не нужны горы трупов, нищета, голод, болезни и т. п. Внешне благополучную жизнь можно показать так, что мурашки бегут и голова начинает болеть. Показательнее первая половина фильма — парадоксально красивая и комфортная, но от которой веет жутью, после чего дарится надежда и… (спойлер).
Режиссура Звягинцева вполне справедливо отсылается к Тарковскому, а теперь и к Бергману. Но можно найти его соратников и в современном кино — Ханеке, к примеру. Уж больно Звягинцев мизантропичен, отыскивая теперь и в среднем классе родовые (российские) травмы и первородные грехи. Искренними смотрятся вообще только страдание и ненависть, и даже эротические сцены при полной естественности (натуралистичности) выглядят исключительно отвратно (поймал себя на мысли, что хочу отвернуться в этот момент от экрана и абсолютно уверен, что в этом и был замысел).

Однако же очевидна и удивительная конкретика и обыденность кинематографа россиянина. В этом смысле он и в контексте новой румынской волны, которая тоже внимательна именно к быту… И все же почерк нашего соотечественника индивидуален и укоренен в первую очередь в наших проблемах. Может, чувствуя этот крен, и каннское жюри не посчитало «Нелюбовь» тянущей на «Большую Пальму». Хотя, повторюсь, темы фильма универсальны — нельзя жить в нелюбви. Как в Писании. Только выдвинут своеобразный антитезис — в Библии нужно жить в любви, а Звягинцев снимает про то, как нельзя жить в нелюбви. Но где граница у этой нелюбви?
В итоге — бег на месте или по кругу и зимний кадр с ограничительной лентой, заброшенной мальчиком на дерево… Границы нет.